В декабре прошлого года в Высшей школе бизнес-информатики НИУ ВШЭ проходил лекционный день по игровой индустрии. На мероприятии своим опытом с собравшимися гостями делились американский геймдизайнер компьютерных игр Richard «Levelord» Gray, директор продуктового департамента Rocket Jump Игорь Соловьев, игровой продюсер Сергей Гимельрейх, игровой маркетолог Сергей Зыков, основатели клуба игрофикаторов «Why42» Иван Нефедьев и Мирослава Бронникова. Под катом я собрал для вас видеозаписи и краткое описание всех докладов .

Хотелось бы поделиться с вами историей разработки моей игры.

Итак, всё началось около 4 лет назад, когда я решил попробовать свои силы в программировании игр. Собравшись в кучку из трёх человек, мы решили галопом освоить Unreal Engine 3. По своей неопытности, мы бросились делать MMO с крутым графоном. Чтобы там и звуки, и пушки, и лазеры, и открытый мир и т.д. Естественно, всё это не принесло результатов: запал угас, проект почил в бездне игродева.

Однако, страсть к программированию у меня осталась, идеи копились, а полученный опыт подтолкнул к правильному (на тот момент) решению.

Хочешь сделать игру — делай всё сам.

Привет, меня зовут Билл «LtRandolph» Кларк. Я работаю техническим руководителем команды создания чемпионов LoL. За последние несколько лет я успел поработать в разных отделах разработки League, но единственное, чем я был постоянно одержим — это технический долг. Мне нужно найти его, понять его и, при возможности, устранить его.

Когда разработчики обсуждают любую существующую технологию, например патч 8.4 League of Legends, то часто упоминают технический долг. Я называю техническим долгом код или данные, за которые придётся расплачиваться будущим разработчикам. Этой печальной стороне разработки ПО посвящено бесчисленное количество постов, статей и определений. В своём посте я хочу обсудить виды технического долга, с которыми мне пришлось встретиться при работе в Riot, и рассказать о модели, которую мы начали использовать в компании. Если бы меня попросили выделить самый важный урок, который можно извлечь из этой статьи, то я сказал бы, что это описанная ниже метрика «инфицирования».

Метрики

Чтобы принимать правильные решения о том, какие проблемы необходимо устранить сейчас, а какие можно ставить на потом (или, будем реалистичными, совершенно забыть о них), нам нужен какой-то способ измерения каждого конкретного элемента технического кода. Я выбрал для оценки три основные оси измерения: влияние, затраты на устранение и инфицирование.

В Высшей школе бизнес-информатики НИУ ВШЭ мы запустили новую дистанционную образовательную программу повышения квалификации «Основы создания игр». Это короткий интенсивный курс на полтора месяца, целью которого является формирование у слушателей базового понимания игровой индустрии и процессов разработки и продвижения игр. Детали про программу под катом, а записаться на нее можно здесь>>.

Создавать игры сложно

И самая сложная часть создания игр — это препродакшен. Это заявление может показаться обескураживающим. Все мы слышали о очень тяжёлых периодах продакшена игр и часто видели лёгкие, простые и интересные периоды препродакшена. Почему же я утверждаю, что препродакшен сложнее? Потому что один из аспектов, способных отравить продакшен — это выполняемый во время него препродакшен. Как бы ни был сложен препродакшен, гораздо сложнее (и намного дороже) выполнять его на этапе продакшена. Позвольте объяснить: в идеальном мире никто не брался бы за производство коммерческой игры, которую ждёт провал. Если вы намереваетесь создать игру с целью извлечения прибыли, и вы знаете, что игра прибыль не принесёт, то к продакшену вы не перейдёте.

Несмотря на очевидность такого утверждения, многие проекты, в том числе и те, в которых участвовал я, не могли предвидеть того, как будут сочетаться их внешний вид, механики, звук и дизайн уровней до момента, когда игра была уже почти готова. Заключительный этап производства — ужасно неподходящий момент для обнаружения того, что работает и не работает в игре. Раздражающие или утомляющие механики приходится выбрасывать или перерабатывать, что лавинообразно и затратно сказывается на технологиях, графике и звуке.

В момент соединения всех частей (то есть создания первой играбельной версии) вы понимаете, действительно ли ваша команда шла к исходной цели. Это совершенно неподходящий момент, если вы проработали над игрой несколько лет.

В прошлом посте я рассказывал, как мы с удивлением обнаружили, что стали большой такой жирной компанией, и при этом хапнули все особенности бюрократизма. Нужно было срочно рефакториться и становиться обратно эффективными. Ниже — что мы делали в рознице. Сразу скажу, у многих пост вызовет желание поспорить, потому что я буду предельно циничен.

Начнём вот с этой картинки. На Курской около точки завелись бомжи. И стали на несколько дней лицом компании. Старший не знал, что делать, и хотел проконсультироваться с юристом. В нашей «старой доброй» модели он бы сначала что-то с ними сделал, а потом бы рассказал.



Бомжи жили около магазина пару недель. Это прямо выход из метро, поэтому им там было тепло и уютно. Решилось тем, что как только открывалась дверь, сотрудник брал толстые резиновые перчатки, и либо прямо выносил их на улицу, либо вёл с ним беседу по поводу, почему они мешают. Если они успевали полежать хотя бы 2 минуты — это вполне их устраивало. А когда и 10 секунд не давали — ну, направление миграции сместилось.

На деле, конечно, это была меньшая из проблем. И самая легкорешаемая.

Прошлый год был фееричный. Конкретно — полная задница, и вот только сейчас, когда мы хорошо отбарабанили сезон, я чувствую, что можно немного выдохнуть.

Дело в том, что мы внезапно для себя стали большой компанией со всеми вытекающими недостатками. Раньше думали, что жирение — это часть процесса, и надо просто расслабиться и получать удовольствие. Не-а. Заодно поймали хвост кризиса и хорошо на нём прокатились.

А знаете, что такое большая компания? Это когда ты не знаешь в лицо кого-то. Когда в команде есть люди, которые работают по должностным обязанностям без понимания, для чего нужна их работа. Когда простая задача «напечатайте табличку с текстом в магазин» начинает гулять по согласованиям и решается за 22 дня. Реальный случай. Это когда договор подписывается 4 месяца. И куча других приколов звериного оскала бюрократизма.

Разгребать всё это… хм, ну, скажем, увлекательно.

Примечание переводчика: После публикации статьи с автором связался коммерческий директор из King.com, создателя Candy Crush Saga, и прояснил несколько моментов, после чего автор добавил пару замечаний. Добавленные абзацы отмечены курсивом.

Принудительная монетизация

Модель принудительной монетизации основывается на уловках, с помощью которых можно заставить человека совершить покупку с неполной информацией, или сокрытии этой информации так, что технически она остаётся доступной, но мозг потребителя не улавливает эту информацию. Сокрытие покупки может быть осуществлено с помощью простой маскировки связи между действием и ценой, как я писал в статье Системы контроля в F2P.

Согласно исследованиям, добавление даже одной промежуточной валюты между потребителем и реальными деньгами, например «игровых самоцветов» (премиальная валюта), делает потребителя гораздо менее подготовленными к оценке стоимости сделки. Лишние промежуточные предметы, я называю их «наслоения», делают для мозга оценку ситуации очень сложной, особенно под напряжением.

Этот дополнительный стресс часто подаётся в форме того, что Роджер Дики из Zynga называет «весёлыми мучениями». Приём заключается в том, чтобы поставить потребителя в очень неудобное или неприятное положение в игре, а потом предложить ему убрать эти «мучения» в обмен на деньги. Эти деньги всегда замаскированы в слоях принудительной монетизации, поскольку потребитель, столкнувшийся с «реальной» покупкой, скорее всего не поведётся на трюк.

Привет, меня зовут Дэвид Финсет. Я технический художник Synapse Games и работаю над играми, в которых нужны визуальные эффекты, требующие и технической, и художественной составляющей. Большая часть моей работы заключается в создании эффектов частиц для мобильных игр. Мне очень нравится эта работа, поэтому я хочу поделиться своим рабочим процессом и дать несколько советов по самостоятельному созданию таких эффектов.

Эффекты частиц — это уникальный инструмент, позволяющий добавить в игру интерактивность и отзывчивость. Они превосходно подходят для создания движения и передачи ощущений. Эффекты частиц можно использовать для создания волшебных огненных шаров, вихревых пространственных порталов или для привлечения внимания игрока к светящемуся сундуку с сокровищами.

Сначала я расскажу об отдельных частях своего рабочего процесса создания эффектов частиц в Unity, а затем поделюсь некоторыми техническими советами и хитростями. Большинство этих примеров взято из моей работы над играми Spellstone и Animation Throwdown.

Всем привет. Я хочу, чтобы этот пост послужил мотивацией для всех начинающих игроделов, да и не только для них. Статья не содержит сухой научной информации, которая так свойственна настоящим программистам. Хочу поделиться с вами своей историей, на мой взгляд, довольно увлекательной.

Началось всё с того, что ровно год назад меня посетила идея: сделать игру своими руками. Назовите это модным, популярным или трендовым, мол, сейчас многие хотят и делают, но для меня это было, как если б я китайский язык учить решил, да не просто, а так, чтобы с дипломатами китайскими на одном уровне разговаривать.

Итак, в новостях снова пишут, что кто-то еще умер из-за игромании. Да, опять Корея.

Какого ...? послушайте, я не пытаюсь доказать что видео игры — это героин. Я полностью понимаю, что в данном случае у жертвы было много проблем в жизни. Но, половина из вас знает что World of Warcraft затягивает и что доктора считают игровую зависимость серьёзной проблемой. А вопрос вот в чем: может быть какие-то игры намеренно разрабатывались, чтобы заставлять вас играть в них, даже если вы не получаете от этого удовольствия?

Первый прототип (например, игры в новой для вас нише) часто делается «на коленке» из палок и самизнаетечего. Причем палки, как правило, тоже из этого самизнаетечего. И на то есть несколько причин.

Во-первых, от неудачной идеи будет не так жалко отказаться. А во-вторых, в погоне за перфекционизмом можно забыть о потребностях конечных пользователей или никогда не закончить работу даже над альфа-версией. Но что, если в вашу «глиняную» повозку стало набираться так много людей, что перестраивать её на ходу уже не кажется такой привлекательной идеей? Примерно это с нами и случилось.

Забегу вперед и расскажу, что сейчас DAU в наших проектах около 1,5 млн. Но так было не всегда.

Привет, Хабр! Давно у нас в блоге не было расшифровок мастер-классов. Исправляемся. В этом посте вас ждет грандиозное путешествие в мир шрифтов от древнейших времен до наших дней. Если вы хотите понять, каким образом шрифты влияют на наши эмоции и наконец научиться отличать гуманистический гротеск от ленточной антиквы — добро пожаловать под кат. И да, там очень много картинок. Передаем слово автору.

---

Шутка, написанная гарнитурой Times, на 10 % смешнее той, что написана гарнитурой Arial. Почему? Чёрт знает. Лучшее объяснение, которое я видел: юмор ассоциируется с агрессией, с остротой, с остроумием — а Times выглядит более острым, чем Arial.

Ещё один любопытный эксперимент, в котором участвовало 45 тыс. человек. Заходишь на сайт, тебе показывают статью Дэвида Дойча, британского физика. В статье автор пишет, что сегодня очень трудно внезапно умереть. Например, от инфекционного заболевания или в уличной драке. Лет сто назад это случалось намного чаще. Главный вывод статьи — сейчас мир безопасен как никогда. В среднем, конечно, ведь где-то постоянно идут локальные военные конфликты.